Еще не успело пригреть как следует весеннее солнышко, еще едва только потекли талые ручейки, еще не распустились на деревьях первые клейкие почки — а наша крайне оппозиционная общественность уже вспомнила про Надежду Савченко. Перед этим она про нее на какое-то время успешно забыла практически совсем, потому что не было повода вспоминать, а тут начались судебные заседания — и вот украинская летчица уже снова в фокусе внимания.

Дело все в том, что российский «либеральный оппозиционер» на самом деле, как правило, никакой собственной, личной повестки, а также никакого личного мнения по тому или иному вопросу не имеет. Он реагирует на то, что ему показывают. И реагирует ровно так, как ему предложено. Как только показывать и предлагать реагировать перестают — реакция оппозиционеров сразу же выключается. Точнее, переключается на что-то еще. Поскольку шарманка пропаганды, разумеется, играет непрерывно.

Я не преувеличиваю, не накручиваю и не драматизирую. Вы попробуйте поискать в интернете какую-нибудь осмысленную содержательную реакцию на то, что сейчас происходит на процессе Савченко. Вам придется очень сильно постараться. Потому что подавляющее большинство группы поддержки отделывается перепостом речи Савченко в суде, максимум — с комментарием вида «Подписываюсь под каждым словом! Кровавый режим падет!» А то и вовсе без комментария. И это далеко не всегда боты — многие вполне живые люди. Но отличия от ботов минимальны.

Этакая машина по разгону истерики определенного сорта на определенную тему, включаемая и выключаемая «по кнопке». Реагирующая на набор кодовых слов. «Брат Навального. Неправосудный. Политзаключенный.

Репрессии», — включили. Потом точно так же выключили — и несчастный брат Навального перестал волновать кого-либо вообще. «Надя Савченко. Настоящая женщина. Украина. Агрессия. Аннексия. Неправосудный. Репрессии», — точно так же включили, потом выключили, убрали на полочку, теперь достали и включили снова.

Если вам кажется, что это какая-то оруэлловщина — то правильно. Это, безусловно, она и есть. Причем на какой-то весьма запущенной стадии, когда человек уже даже не жертва пропаганды, а просто кусок провода, по которому эта пропаганда передается туда-сюда-обратно. Проводам личные оценки и содержательное мнение нужны не особо сильно. При этом, разумеется, они и свою роль «передаточного звена» отрефлексировать тоже не очень в состоянии. Поэтому точно так же, не думая, могут транслировать высказывания о «зазомбированной кремлевской пропагандой вате», не замечая бревна в собственном глазу.

Нынешняя волна репостов за Савченко, конечно, настолько показательна ровно потому, что тема — не новая. Старая, отработанная. Все мнения были сформулированы уже давно. Теперь, когда появляются новые инфоповоды, нужно только «повторить пройденное». Достаточно опубликовать всего лишь новость из зала суда — и товарищи распространители все нужные оценки, коннотации и мнения додумают сами. Все смазано, отлажено — зачем лишний раз ресурсы тратить?

Поэтому сейчас во всей этой теме стоит один только мерный скрип шестеренок, а живые голоса на этом механическом фоне — редчайшая редкость. Честно говоря, даже сама Савченко в своей активно распространяемой «речи из зала суда» разговаривает в основном давно навязшими в зубах пропагандистскими шаблонами. Но тут сложно сказать, оттарабанивает ли она обязательную пропагандистскую программу нарочно — или же ей просто не хватает ума и образования на что-то большее.

Что с умом и образованием у гарной дивчины из украинской провинции («провинциальная провинция» — звучит не то тавтологией, не то оксюмороном, но передает суть довольно точно) имеются серьезные проблемы, мы все имели возможность недавно убедиться благодаря «эксклюзивному материалу» Медузы. Неудавшееся интервью Ильи Азара с заключенной Савченко в итоге превратилось в публикацию отповеди украинской летчицы российскому журналисту, где она не слишком грамотно и умно, зато на нескольких страницах, отчитала его, что он не так смотрит, не туда садится и недостаточно хорош, особенно для москаля, чтобы брать интервью у героини всего украинского народа.

Собственно, этот случай очень хорошо показывает, что происходит, когда в тот самый смазанный-отлаженный механизм либеральной пропаганды все-таки пытается затесаться какая-то живая человеческая реакция. Получается, как правило, изрядный конфуз. Реагировать на который можно исключительно в диапазоне от легкого чувства неловкости за людей до сильнейшей к этим людям брезгливости. Хоровод вокруг живой и вполне здоровой, несмотря на все объявления голодовок, Савченко — скорее неловкость. Правда, довольно-таки сильную.

Чувство неловкости вызывает журналист Азар, которому нахамила сельская хабалка, а он по этому поводу многословно извиняется, утирается и оправдывается. Потому что российскому либеральному журналисту перед «героической летчицей» положено делать три раза ку, а честно поинтересоваться: «Ты чего вообще несешь, дура?» — он никак не может.

Чувство неловкости вызывает адвокат Савченко — вполне настоящий, в отличие от Навального, юрист Илья Новиков — который, рассказывая о ходе процесса, употребляет выражения вроде «ватный телеканал».

Чувство неловкости, наконец, вызывает бывший сатирик Шендерович, когда, желая отвесить Савченко комплимент, сравнивает ее не с кем-нибудь, а прямо сразу с Валерией Ильиничной: «В случае с Савченко мы имеем дело с человеком с убеждениями. Это нечастый случай на территории РФ. После смерти В. И. Новодворской — почти уникальный». Здесь можно было бы порадоваться самокритичности Виктора Анатольевича, а также его смелой критике в адрес соратников: мол, кроме покойной у нас тут с убеждениями никого нету и не было никогда. Но, скорее всего, бывший сатирик просто не очень понял, что именно он сказал.

Когда большую часть времени занят повторением одних и тех же пропагандистских речевок, выражать хоть немного нестандартную мысль, либо же непосредственную эмоцию, бывает тяжело. Вот и получается сплошной конфуз, стыдный и некрасивый. Вы лучше не рефлексируйте, в самом деле, а просто распространяйте.

 

ЧАУСОВА Елена