Почему народ не пожалел Ефремова

После прочувствованного обращения Михаила Ефремова, где он энергично и — достоверно кается, блогерско-творческая среда ответила нестройным и тоненьким взрыдом. Общество же, как таковое, оценило лишь хорошее качество игры. Если хипстеру-на-коворкинге неясно, то разжую: актёр советской драматической школы, да ещё и не самый плохой сыграет вам что угодно — от фонарного столба до Фауста Гёте.

Ефремов — умелый и крепкий лицедей. Не гениальный, каким был его папа (тот умел вызывать слёзы одним своим молчанием в «Трёх тополях на Плющихе»), но и не сериальный попрыгунчик. Неудивительно, что Михаил Олегович стойко отыграл свою, быть может, наиболее важную роль.

Почему же основная масса — которая и есть «зритель» для артиста! — не особенно прониклась грамотно выстроенными предложениями трезвого Ефремова? Хомо-сапиенс всегда сочувствует тому, с кем лично себя ассоциирует — даже, если речь заходит о преступнике, ибо сочувствие никак не связано с такими понятиями, как законность, право, статья уголовного кодекса и так далее.

Сострадание — иррационально. А потому слова — не работают. Лишь — ощущения, сопричастность, подсознательная тяга или же — отторжение. «Деточкин нарушал закон, но из благородных намерений», — произносил когда-то другой Ефремов в роли следователя Подберёзовикова.

Люди в зале суда и — в кинозале ассоциировали себя именно с Деточкиным, а не с теми хапугами, у коих скромный и тихий вор-Гамлет уводил их «нечестные» автомобили. И то нам показали, что Деточкин всё же отсидел — dura lex sed lex. Закон вовсе не дура, он — суров, однако он — закон. Обязателен к исполнению.

И вот мы видим расклад, где снова фигурируют автомобили и — Ефремов. На это раз — младший. Но в иной ипостаси. Это не фильм, а страшная реальность. Народ выслушал, посмотрел и… не принял извинений. Пусть решает суд. Мы не можем поставить себя на место Михаила — обеспеченного, на джипе, «своего парня для крутых либеральных господ». Человека, полагающего, что ему-то уж точно всё можно.

Мы автоматически ставим себя на место Захаровых — тех многочисленных и незаметных, кого довольно легко обидеть, а то и — случайно угробить (к слову, не правы те журналисты, что именуют Ефремова убийцей — по УК это совсем другая статья, не 105-я).

Так уж случилось, что социум оказался почти стопроцентно на стороне жертвы, и те лилейно-эстетные 14 процентов не так уж едины в трактовке инцидента. Ибо даже, имея «светлое лицо» и космополитические убеждения, сложно оправдать человека, совершившего трагический наезд в пьяном виде.