Нынешнее состояние образования в РФ вынуждает власть стирать память о наших достижениях в этой сфере в недавнем прошлом. Социальные сети стали полем информационной борьбы, и многочисленные тролли (проплаченные и добровольные) старательно дискредитируют советскую систему образования. Один из самых затасканных «аргументов» в этой войне состоит в следующем:
«Вы говорите, что образование в СССР было лучшим в мире? Тогда почему «самый образованный и читающий народ» ничего не сделал для сохранения своей страны?»
Логика этого вопроса лежит в рамках известной формулы: «в огороде — бузина, а в Киеве — дядька», но для многих он представляется содержательным. Поэтому остановимся на нём подробнее, хотя ясно, что для этого придётся выйти за пределы сферы образования.
Победа 1945 года и создание ракетно-ядерного щита сделали СССР неуязвимым для внешних врагов. Пропал фактор угрозы извне, который объективно сплачивал власть и народ. Возникли предпосылки для формирования «новой власти», которой стало тесно в рамках коммунистической идеологии, ибо она хотела хорошо жить «здесь и сейчас». Естественно, такие желания активно поддерживались «западными партнёрами», но это дело второе. Перестройку 1985 года начало Политбюро ЦК КПСС, где образовалась критическая масса проходимцев и престарелых догматиков. Под перестройкой мы понимаем смену общественного строя, а не демагогическое содержание этого термина тех времён. Цель перестройки состояла в присвоении национального достояния страны группой модераторов процесса. Тем самым как бы разрешалось «диалектическое противоречие» позднего социализма в СССР: «элита» бесконтрольно всем управляла, а взять и положить в карман ей было нельзя, не позволяла идеология.
Какие у власти были ресурсы для осуществления намеченной цели, и что им можно было противопоставить?
Вся «выходящая за рамки» общественная жизнь страны контролировалась Комитетом госбезопасности (КГБ). И это была не «кровавая гэбня», а высокопрофессиональная структура, даже весьма интеллигентная. В подтверждение можно ознакомиться с мемуарами Леонида Бородина (автобиоргафическая повесть «Без выбора»). Этот убеждённый антисоветчик (и при этом блестящий русский писатель), получивший два срока и отсидевший в общей сложности 9 лет, имел дело с «органами» на протяжении трёх десятилетий. Он заведомо не приукрашивает реальность в оценке КГБ и описании многочисленных собственных контактов с сотрудниками «конторы». И главный его вывод (выстраданный личным опытом) был таков: бороться с властью, имеющей эту охранительную структуру, бессмысленно. Там всё под контролем.
Вся мощь Комитета госбезопасности была брошена на осуществление перестройки. КГБ (а не ЦРУ) сыграл ключевую роль в активизации националистических движений в союзных и автономных республиках СССР, свержении коммунистических режимов в странах Восточной Европы, развале Варшавского Договора. В органах были на учёте все активисты, проявившиеся в доперестроечный период, которые после проведённой с ними работы сидели по углам как мышки. Их пригласили и сказали: «всё, что раньше было нельзя, теперь — можно». И «процесс пошёл».
Упомянутый Бородин вспоминает, что после освобождения по перестроечной амнистии ему сразу помогли опубликоваться в ведущих литературных журналах те же ребята, что прежде упрятали его за решётку (до того у этого автора публикаций в СССР не было вообще). Все бывшие диссиденты оказались востребованными, их активно подключили к работе.
Кроме КГБ, у горбачёвской клики были в подчинении и всеохватывающие партийные структуры, но в силу относительной открытости их нельзя было использовать для деструкции столь беспардонно, как «контору», ибо коммунистическая идеология в то время ещё не была отменена.
Развал страны не являлся целью перестройки. Это её сопутствующий результат, связанный с методами решения главной задачи. Однако перспективы грядущего развала стали просматриваться довольно быстро. И тут можно задать вопрос: почему структура, которой было положено отвечать за безопасность государства, вела строго противоположную работу? Или её сотрудники не понимали, что делают?
В основном понимали. И это вопрос не к ним: идеальная силовая структура обязана выполнять любые приказы сверху. Без обсуждений и сомнений. Так что спрашивать надо с председателя КГБ Крючкова.
Судьба этого члена партии с 1944 года в чём-то даже трагична. Как известно, в августе 1991 состоялся «путч», который разом обрушил страну. Сегодня очевидно, что в том и было предназначение этого фиктивного «мятежа». Организатором ГКЧП считается Крючков, и нет оснований сомневаться в этом.
Та часть народа, что осознавала суть идущих в стране процессов, встретила первое обращение ГКЧП с ликованием. Но эйфория быстро сменилась недоумением, сомнениями и, наконец, пониманием того, что идёт масштабная провокация. Основной ресурс пропаганды — центральные телеканалы — часами крутили «Лебединое озеро». Была показана пресс-конференция Янаева (главы ГКЧП), у которого тряслись руки. Мрачные бессмысленные танки на улицах Москвы. И рядом с ними — беснующиеся на свободе лидеры «новой демократии».
Воспоминания очевидца:
«19 августа (первый день путча) к концу рабочего дня пошёл к зданию областного отделения КГБ. В 18:00 из дверей посыпались офицеры госбезопасности — по домам, отдыхать. Понял — это конец. И не только социализма (его на тот момент уже фактически не было), но и страны. В тот же вечер вывесил на балконе государственный флаг СССР с траурной лентой».
Никаких спецзаданий в дни путча «органы» не получили, шла «обычная работа в штатном режиме». Структура, непосредственно подчинённая организатору ГКЧП, на которую должна была лечь огромная черновая работа, без которой немыслим успех переворота, бездействовала, «не получила приказа». И Крючков («мальчик маленький», с опытом работы в КГБ в 24 года и потрясающим послужным списком) не понимал, чем это кончится?
Для него (вместе с товарищами по путчу) кончилось тюрьмой. И нельзя сказать, что Крючкова предали. Просто кого-то надо было назначить крайним.
Но всё-таки: умный человек, профессионал. Почему позволил так себя использовать, нарушив присягу, долг, забыв о чести?
Пожалуй, здесь проявился феномен власти позднего СССР, боязнь быть выброшенным из обоймы. На глазах всей страны по два раза были заменены секретари практически всех обкомов (фактические руководители областей и автономных республик). На момент ГКЧП дееспособных кадров там не осталось. Только один секретарь обкома поддержал «переворот» практическими делами (и, разумеется, поплатился за это). Прочие в дни путча просто не появлялись на работе.
Сами догадались, или по подсказке?
В дальнейшем их всех "трудоустроили". Директорами банков и т. п.
Ещё штрих в ту же строку. За все годы перестройки никто из высших эшелонов власти не выступил против откровенного (и очевидного!) демонтажа социализма. Два лидера антиперестроечных сил известны: Нина Андреева и Сажи Умалатова. Но это не члены Полтбюро, ЦК или Правительства.
Все представители «руководящей элиты» оказались не в состоянии выйти за установленные рамки. Там просто некому было дать по рукам А.Н.Яковлеву и его марионеткам во главе с Горбачёвым.
А что же наш образованный народ, в том числе настоящие рядовые коммунисты, фронтовики, поднимавшие страну из разрухи?
Народ в массе своей верил власти, верил партии. Перестройка начиналась как карнавал. Массовики-затейники от КПСС увлекли людей в хоровод, который по мере разрастания всесоюзной пляски становился всё более сомнительным. Но даже тогда большинство не пыталось и не могло понять, что главные коммунисты страны реставрируют капитализм. Люди просто не смотрели в эту сторону, подобная мысль показалась бы им дикой и невозможной. Народ был готов отражать угрозу извне, а получил удар в спину.
Здесь уместно провести аналогию с супружеской изменой. Когда в благополучную семью (к родителям и детям) приходит эта чума, там часто её не видят в упор, хотя со стороны всё давно предельно очевидно. Настаёт момент, когда факты уже кричат, и тогда начинают задавать вопросы. На них отвечают, как бы подтверждая формат прежних отношений. И хотя эти ответы несовместимы с фактами, им верят.
«Обмануть не сложно, коль сам обманываться рад».
Потому что происходит немыслимое, если угодно — несовместимое с жизнью. И люди, спасая себя от боли, готовы принять любую успокоительную ложь.
Но всему бывает конец. И приходят чёрные дни полного осознания предательства. Разумеется, народ можно упрекнуть в том, что ко многим это осознание пришло слишком поздно. Но те, кто прожил перестроечные годы в состоянии понимания и борьбы, в череде непрерывных поражений, таких упрёков делать не будут. (Как и не будут завидовать огромной части людской толпы, что прошла через рубежные годы в житейской суете без осознания катастрофы.)
Поэтесса Юлия Друнина — «одна из тех». Вот её последние строки:
Ухожу, нету сил.
Лишь издали
(Все ж крещеная!)
Помолюсь
За таких вот, как вы,-
За избранных
Удержать над обрывом Русь.
Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!
«Избранные» активно занимались разъяснением идущих процессов. Люди их слушали. Как правило, с огромным интересом. Разумеется, возможности активистов были несопоставимы с мощью пропагандистской машины официальных СМИ, в которой перестройщики владели практически абсолютной монополией. Но результат был. В народе росло понимание того, что происходит и кто виноват.
Но за этим шёл главный вопрос: «что делать?» Как остановить машину разрушения?
В прошлое не вернуться. Но даже сейчас, из нынешнего будущего, с учётом всего накопленного опыта можно однозначно сказать, что решения снизу у этой проблемы не было. Остановить перестройку могла только смена власти, то есть речь должна была идти о революции. Но для этого не было идеологии, партии, лидеров. Все оппозиционные движения были наполнены сексотами, которые не только информировали «органы», но и во многих случаях возглавляли эти движения. Да и какая могла быть революция, если «революционные преобразования» проводила сама власть? («Сбылась мечта» писателя Бородина и прочих антисоветчиков.) К тому же недовольных грамотно развели. В союзных и автономных республиках виновниками всех бед объявили русских, в коренной России — евреев. В подтверждение была найдена и сфабрикована масса «секретных документов», распространение которых (в первую очередь) шло по линии КГБ.
Чтобы осознать всю безнадёжность той эпохи, стоит провести параллель с днём нынешним. Сегодня несопоставимо бОльшая часть народа не верит власти и понимает, что в стране «всё не так». Есть интернет, социальные сети, которые каждому дают возможности для пропаганды, немыслимые в СССР. У правящего олигархата и близко нет тех ресурсов для тотального контроля и управления обществом, которыми обладали Горбачёв и его кукловод Яковлев. Разговоры о необходимости революции сегодня — чуть ли не главная диванная тема. Но кто-нибудь ставит этот вопрос в практической плоскости?
Увы. Почему-то все понимают, что здесь на данный момент полная безнадёга...
Так вот, в годы перестройки революционные возможности были несравнимо хуже, просто никаких шансов.
Так причём здесь уровень народного образования?
Свежие комментарии