В штабе дивизии мы получили задание и, надо было, возвращаться к себе. Завтра выходим за «языком», а сегодня и завтра надо было хорошенько изучить местность, где будем переходить линию фронта.

Группа у нас крепкая была. По именам друг друга все называли, а лейтенанта просто - «командир», но панибратства и расхлябанности не было.

Чтобы сократить дорогу, решили пересечь лес напрямую. Места здесь были небезопасные. Их только недавно освободили и по лесам ещё бродили немецкие окруженцы, пытавшиеся выбраться к своим. Запросто можно было нарваться или на АКовцев, или на ОУНовцев. Поэтому шли, соблюдая все меры предосторожности.

Дозорным пошёл Серёга Сибирский охотник. Мимо его глаза ничто не проскользнёт. Сзади шла основная группа. Замыкающим шёл Вано. Хороший парень. Всех нас после войны в Грузию в гости звал. Он кажется в Ахалкалаки жил.

Уже далеко углубились в лес, скоро должны были дорогу пересекать, как неожиданно, недалеко от нас, со стороны дороги, прозвучало несколько коротких автоматных очередей. По звуку было слышно, что это работали немецкие автоматы.

Серёга, идущий в головном дозоре, сразу же упал на колено и подал нам знак остановки.

В одно мгновение, вся наша разведгруппа стала похожа на встревоженного ёжика, автоматы в разные стороны и каждый за своим сектором следит.

Петро, лейтенанту шепчет:

-Командир, надо бы проверить, что случилось. Я схожу?

Лейтенант молча кивнул и, через секунду, боец уже исчез в густом подлеске, а мы внимательно продолжали осматривать окрестности.

Минуты через три, Петро появился, так же бесшумно, как и исчез. И зашептал, тревожно, лейтенанту.

- Командир, там немцы. Четверо, все в камуфляже. На наш санитарный обоз напали. Три телеги стоят, на них раненые, а ездовых немцы постреляли, так и лежат рядом с телегой. Сейчас их старший, медсестру допрашивает.

Непонятно, кто это. Может быть, это окруженцы немецкие оголодали? Ведь, санитарный обоз практически беззащитен и не сможет оказать сопротивления. Ну, кого там ездовыми ставят? Стариков, годных к нестроевой. Они и винтовкой-то толком пользоваться не умеют.

«Вперёд, ребята, только аккуратнее, - отдал команду лейтенант.- Серёга с Лёхой, заходите справа. Слева, Петро и Андрюха, а мы с Вано идём по центру. Идти, тихо, чтобы не одна ветка не хрустнула.

Про ветку, это конечно было лишнее. Все ребята были опытными, у каждого по несколько разведвыходов и захваченных "языков".

Уже через минуту мы были на месте. На дороге стояли три запряжённые телеги, с нашими ранеными, около которых лежали убитые ездовые.

Немцев было четверо. Все одетые в камуфляж "Ваффен СС". Судя по их лицам, они не были похожи на окруженцев. Армейская разведка?

Двое немцев держали за узды лошадей. У крайней повозки, стояла девочка-санитарка, совсем молоденькая девчонка. Здоровенный немец схватил её сзади за локти, а старший, держа в руке нож, играл им перед глазами девушки. Мы видели, как ей было страшно. Она закрывала глаза и пыталась отвести лицо от сверкающего лезвия.

Ситуация была выгодная для нас. Все немцы отвлечены, автоматы закинуты на плечо. Чтобы схватиться за оружие, им необходимо какое-то время, которого у них не будет.

Лейтенант знаками показал, что живым нужен только один - офицер, а троих можно убрать. Все заняли свои позиции, разобрали цели. В это время мы услышали звук удара. Это немец, наотмашь, ударил нашу санитарочку.

Я по губам Петра прочитал, как он беззвучно прошептал

-Ну, что фриц, сейчас ты и за это заплатишь.

Лейтенант дал команду: «Начинаем». И два пистолетных хлопка разорвали тишину. Немцы, держащие лошадей, начали заваливаться.

Здоровенный амбал, держащий медсестру, отпустил её и попытался сорвать с плеча автомат. Реакция у него, надо сказать, была отменная, но, мы с Петром уже взяли его в ножи и он, захрипев, повалился на землю. Офицер, в растерянности, хватался рукой за кобуру, но, видимо, от неожиданности, он даже не мог расстегнуть клапан.

В это время наш лейтенант нанёс ему хук слева и «гроза женщин» упал, как подрубленный. Немец и глазом моргнуть не успел, как мы спеленали ему, руки-ноги.

Нашу санитарочку, похоже, оставили последние силы. Она обессилено, держась одной рукой за телегу, стала опускаться на землю. Наш командир, подхватил её, не дав упасть.

-Что они хотели от тебя?-наклонился он к девушке.

Её глаза наполнились слезами

-Мы раненых перевозили в медсанбат, а тут эти появились. Наши никто и выстрелить не успел. Немецкий офицер требовал, чтобы я отдала ему медикаменты и бинты. А ещё, он обещал, что они не убьют раненых, если я окажу ему и его солдатам услуги добровольно. В противном же случае, он пообещал всех убить, а меня все равно отдать своим солдатам. Я отказывалась, и он начал меня бить.

И девушка снова заплакала.

Таким мы нашего лейтенанта никогда ещё не видели, ни до этого, ни после. Он выхватил нож и двинулся к немцу. Он молчал, но, видели бы вы его глаза в этот момент. Даже у нас, мороз по шкуре пробежал. Немец в страхе задергался, и попытался отползти А он с одного замаха распластал ему брюки, а ещё немного, и, наверное, немец лишился бы своего мужского достоинства, но тут уже и мы очухались, схватили командира за руки. Еле удержали. Он немного ещё посопротивлялся, потом бросил нож на дорогу и отошёл к повозке.

Мы лишь потом узнали, что немцы расстреляли всю его семью, за помощь партизанам, а перед расстрелом, надругались над его сестрой.

Но, видели бы вы того немецкого офицера. Если он сразу, после захвата, делал вид, что ничего не понимает по-русски, то после этого запел «как соловей».